Собаки слышат эмоции во сне
Мы общаемся не только словами, но и разными невербальными звуками: вздохами, смехом, хныканьем, покашливанием и т. д. Звуки эти добавляют эмоций в общение, причём с невербальными звуками и слова-то часто не нужны. И вряд ли кто-нибудь, услышав вздох человека, утомлённого монотонной долгой работой, скажет, что своим вздохом он выражает радость и счастье.
Такая же способность понимать наши охи и вздохи есть и у собак, а в новой статье в Scientific Reports сотрудники Будапештского университета пишут, что они различают их даже во сне. Эти исследователи давно изучают общение между людьми и собаками, причём изучают не только чисто психологически, но и нейробиологически — анализируя происходящее в собачьем мозге. Например, они поставили массу экспериментов, пытаясь выяснить, как собаки воспринимают человеческую речь. Удалось выяснить, что собаки, подобно очень маленьким детям, не чувствуют разницу между похожими словами; что учась различать отдельные слова, они — опять же подобно детям — оценивают частоту сочетания звуков речи; что особенно умные собаки могут запомнить новое слово всего с четырёх раз.
В новых экспериментах собаки спали или бодрствовали с электроэнцефалографическими электродами на голове, пока им прокручивали разные невербальные звуки с разной эмоциональной окраской. Собаки приходили в лабораторию вместе со своими владельцами, чтобы им было спокойнее и чтобы их можно было быстрее приучить к экспериментальной процедуре. Невербальные звуки были либо с положительными эмоциями (например, смех в разных видах), либо нейтральные, вроде вздохов, зевков и покашливаний. (Конечно, зевать, вздыхать и покашливать можно демонстративно и эмоционально, но в данном случае эти звуки были нейтральными.) Отрицательно-угрожающих звуков собакам слушать не давали. Кроме человеческого смеха и вздохов, им также проигрывали разные собачьи звуки: лай, поскуливание, ворчание и пр.; слишком агрессивного лая и рычания опять же не было, чтобы подопытные не проснулись.
В электрических волнах мозга можно отличить, когда он различает звуки чисто по их акустическим свойствам, и когда — по их эмоциональному наполнению. Спящие собаки различали как сами звуки, так и их эмоциональную окраску, будь то человеческий смех или зевание, или же собачье ворчание и скулёж. Реакция на собачьи звуки не так уж удивительна. Однако же ни смех, ни покашливание спящих собак никак не задевали, и можно было ожидать, что их мозг в лучшем случае услышит просто звуки. Тем не менее, собаки во сне анализировали и эмоциональную составляющую человеческих звуков тоже. Видимо, долгая жизнь бок о бок с людьми сделала псов достаточно восприимчивыми почти что к любым формам человеческого поведения.
Собак в эксперименте участвовало немного, всего тринадцать, так что авторы работы хотят проверить полученные результаты в дополнительных опытах. Было бы интересно нечто подобное проделать и с котиками, но с ними работать сложнее, не говоря уже о том, что для таких исследований нужно ещё уметь получить финансирование. Впрочем, без особой натяжки здесь можно сказать, что психологические опыты с собаками и кошками помогают понять работу тех мозговых структур, которые имеют отношение к эмоциям и которые не слишком поизучаешь на грызунах, потому что мозг грызунов устроен простовато.
Кирилл Стасевич, Наука и жизнь.