«Сейчас на переработку идет лишь 7% отходов»
Лишь 7% отходов в России уходит на переработку, остальное отправляется на полигоны. Большинство из них уже переполнены, особенно в туристических регионах, где мусор «производят» и местные жители, и гости, рассказала в интервью «Известиям» глава Росприроднадзора Светлана Радионова. Главная проблема отрасли — медленное внедрение современных технологий: на большинстве предприятий отходы сортируют руками. Как следствие, процент отбора полезного мусора невелик. Тем не менее Росприроднадзор намерен к 2030 году добиться стопроцентной сортировки отходов и вдвое снизить объем их захоронения. Как этого достичь, почему неправильно выбрасывать мусор в завязанном пакете, когда установят причины массовой гибели каспийских тюленей, почему каждого пострадавшего белого медведя везут в Москву, а не лечат на месте, и возобновятся ли в этом году экологические проверки добывающих компаний — читайте в беседе со Светланой Радионовой.
«Мы накапливаем мусор с большой скоростью»
— Как, на ваш взгляд, в России продвигается реализация мусорной реформы? Какие результаты достигнуты за четыре года, можно ли назвать их значительными?
— В мусорной реформе в буквальном смысле надо свернуть горы мусора, накопленные до ее начала. Не могу сказать, что нас полностью удовлетворяют первые результаты реформы, но проделан огромный путь. Европейским странам понадобилось более 20 лет, чтобы решить эту проблему.
В 2021 году количество учтенных твердых коммунальных отходов превысило 48 млн т. Это то, что выбросили люди. А если посчитать вместе с производственными отходами, то это 8,5 млрд т. На сегодня объектов для размещения, утилизации, сортировки и обработки таких объемов у нас недостаточно. Необходимо создавать новые, современные объекты инфраструктуры. А главное — прекратить эксплуатацию несанкционированных свалок и полигонов, которые исчерпали мощность.
Например, в Омске до начала мусорной реформы было накоплено мусора столько, что можно было забить 4 тыс. грузовых поездов. Но сегодня там реализуется масштабный проект по строительству комплексов по переработке отходов и нормальных полигонов. И самое главное, что идет рекультивация земель.
Фото: РИА Новости/Максим Блинов.
— И всё же почему мусорных полигонов и незаконных свалок в России становится всё больше, несмотря на реформу?
— Мы накапливаем мусор с большой скоростью. Сейчас на полигоны возвращается 93% отходов, и лишь около 7% идет на переработку. Пока нет нормального института утилизатора, проблему с мусором мы не решим.
Тем не менее стоит задача к 2030 году снизить захоронение отходов вдвое и достичь стопроцентной сортировки отходов. Этот процесс требует современных технологий: в ручном режиме специалисты способны отобрать не более 10% полезной фракции. А ручных сортировок у нас очень много. В стране запрещены к захоронению стекло, бумага, металл, дерево. Но отсутствие нормальной инфраструктуры порождает проблемы.
— В каких регионах страны ситуация с мусором лучше, в каких хуже?
— Москва и Московская область впереди — это самые успешные регионы. Постоянная болевая точка — Краснодарский край. Это обусловлено многими причинами, в частности турпотоком, который не учитывается в территориальной схеме. Все мы платим за мусор дома, но когда приезжаем на отдых, то не оплачиваем коммунальный платеж. И, соответственно, объем образованных отходов не учитывается в общей территориальной схеме. Белореченский полигон переполнен, полигон под Новороссийском исчерпал свою мощность. На пределе своих возможностей и полигон в Темрюке.
Также тяжелая ситуация с мусором в Калмыкии, Ингушетии, Дагестане, Новосибирске. На Чукотке нет ни одного отвечающего требованиям объекта, который можно было бы назвать полигоном.
При этом надо понимать, что еще и население зачастую против таких объектов. Людей можно понять, никто не хочет жить рядом с полигоном. Но где-то их всё равно приходится размещать.
Фото: РИА Новости/Денис Абрамов.
— Сейчас в России нет закона, каким-либо образом регулирующего запахи. В результате многие города и села страны страдают от запахов, источник которого — расположенные рядом производства, коллекторы и другие объекты. Будет ли решаться эта проблема?
— Да, запахи — чаще всего это сероводород и меркаптан — действительно не нормируются. Но, поскольку обращения в связи с выбросами на животноводческих, нефтехимических, химических и иных предприятиях уже стали массовыми, Генпрокуратура провела большое совещание и поставила вопрос о том, чтобы внести в законодательство изменения. Мы надеемся, что Министерство природных ресурсов эти изменения поддержит.
— Поговорим про сортировку отходов. Можем ли мы быть уверены, что мусор из бака «Вторсырье» не окажется на обычной свалке?
— Рынок утилизаторов непрозрачен: прошлый год показал, что 74% из проверенных компаний, которые называют себя утилизаторами, на самом деле таковыми не являются. Понятно, что пока отрасль только формируется, но проблему надо решать. На данный момент институт региональных операторов позволил декриминализировать отрасль обращения с отходами. Теперь то же самое необходимо проделать с утилизаторами.
Увы, основная проблема не в этом. Как я сказала выше, процент отбора полезного мусора, к сожалению, невысок — это 7–10%, а иногда и 4%. Это связано с ручными сортировками — люди просто не справляются с таким объемом работы.
А еще задачу им затрудняет ваш пакетик, заботливо завязанный узлом. Первым, что вы увидите на любой сортировке, будет пакеторазрыватель. Для того чтобы рассортировать мусор, надо каждый пакет либо развязать, либо его разорвать. Мусор едет по ленте, где, если это ручная сортировка, человек отбирает свою фракцию — картон, стекло и так далее. Дальше смотрят на качество продукта: если он, например, загрязнен органикой, то возвращается обратно на полигон. Пластик, который вы планируете отдать на переработку, надо мыть.
Многие просто не хотят сортировать мусор: гораздо легче думать, что всё это окажется в одном баке. И мне кажется, что надо водить экскурсии по свалкам, чтобы люди увидели, что там происходит. Потому что даже пять копеек вашего вклада — больше, чем ноль.
Фото: ТАСС/Владимир Гердо.
— Получается, что в синие баки надо выбрасывать мусор прямо так, без пакетов?
— Именно так. Опрокиньте пакет в бак, если вы дома уже отсортировали мусор. А сам пакет бросьте следом.
«Отсудили у нарушителей 9 млрд рублей»
— Вернутся ли в 2023 году проверки Росприроднадзором добывающих компаний, которые были отменены годом ранее в целях поддержки бизнеса на фоне санкций?
— Да, в этом году вернулась часть плановых проверок. Под них подпадут около 400 добывающих предприятий по всей стране, которые в таком внимании нуждаются. На остальные проверки мораторий сохраняется — как нам кажется, оправданно.
Вместе с тем Росприроднадзор планирует много профилактических визитов в угольные, нефтяные, золотодобывающие компании. Среди них «Татнефть», «Газпром нефть», «Газпром», частично «Норникель».
— Решилась ли проблема с нехваткой инспекторов Росприроднадзора и повышением их зарплат?
— На сегодняшний момент у нас штатная численность — порядка 84% с учетом текучки. Для нас это неплохой показатель. Зарплаты не изменились — средняя составляет около 34 тыс. рублей. Надеюсь, что работа у нас станет престижнее.
— Сколько денег за прошлый год удалось отсудить у тех, кто наносит ущерб экологии? Все ли они поступят в бюджет?
— В прошлом году по искам Росприроднадзора состоялось более 600 судебных заседаний. Суд поддержал службу и вынес решения о взыскании порядка 9 млрд рублей. Из них 1,2 млрд — это плата с предприятий за негативное воздействие на окружающую среду. И более 7,8 млрд — непосредственно за ущерб, нанесенный экологии. Что касается поступления взысканных сумм в казну, то это зависит от самих нарушителей. Кто-то платит сразу, за некоторыми вынуждены бегать долго.
Фото: Росприроднадзор.
— Как вы относитесь к независимым рейтингам и индексам в области ESG? Они, в частности, отражают то, как компания реализует экологическую миссию? Упал ли интерес российского бизнеса к ESG после ухода зарубежных инвесторов в 2022 году?
— Честно говоря, мы не видим подтверждения этих рейтингов. На самом деле те, кто занимался экологией и ответственным природопользованием, тот так и продолжает это делать. Кто вкладывал деньги в свою модернизацию, тот и не остановился. А для кого это была только веселая картинка для привлечения инвестиций, те, наверное, и испарились. То есть мыльную пену сдуло, ну так и хорошо.
«Вынуждены везти пострадавших медведей в Москву»
— Вы предложили создать должность уполномоченного по правам животных. Какие функции она подразумевает, есть ли уже кандидатура?
— Конкретного кандидата я назвать пока не могу. Но эта должность — это такое единое окно, куда граждане смогут обратиться в случае проблем с животными — и не только краснокнижными, но и всеми остальными.
— В декабре прошлого года на побережье Каспийского моря со стороны Дагестана было обнаружено более 2,5 тыс. мертвых тюленей. По словам специалистов, такие случаи происходят почти ежегодно, причем именно в ноябре–декабре. С чем это связано?
— Ученые продолжают анализировать причины гибели каспийских тюленей. Возможно, что через год-два, после масштабных исследований, причина этих случаев станет известна. Сейчас масса научных институтов — не только в России — занимается изучением проблемы гибели тюленей на Каспии.
— Планируется ли ввести систему мониторинга, которая отслеживала бы выбросы тюленей на Каспии и таким образом помогла бы сохранить численность этого краснокнижного вида?
— Ситуация обсуждается на площадке Минприроды. Но мы всё равно ждем ученых, которые установят причину этих случаев.
— Как за минувший год изменилась ситуация с редкими животными в России? Какие виды стали чувствовать себя хуже, какие — лучше?
— У нас есть два знаменитых охраняемых вида — амурский тигр и дальневосточный леопард, с ними ситуация улучшилась. Популяция тигра выросла, теперь составляет 750 особей. В то же время на Дальнем Востоке тигры стали близко выходить к человеку. Это происходит из-за сокращения их кормовой базы: основной рацион тигра — кабаны, которых и без того подкашивает африканская чума свиней. А люди продолжают их бездумно добывать, что в конечном счете угрожает и тигру, и им самим.
Мертвые тюлени на берегу Каспийского моря в Кировском районе, декабрь 2022 года. Фото: ТАСС/Муса Салгереев.
— Росприроднадзор готовит реестр компаний и предпринимателей, которые помогают диким животным. Зачем он нужен?
— В регионах России есть специализированные центры, куда можно пристроить попавших в беду животных. Это могут быть дикие звери, которых сбила машина, а также животные, изъятые у недобросовестных хозяев, или те, кого бросили владельцы. Мы создаем реестр для того, чтобы люди знали о таких центрах и не проходили мимо, если видят страдающего зверя. Через реестр можно будет найти ближайший центр, который сможет помочь.
— Каких животных пристроить сложнее всего?
— И ежу, и косатке нужен дом. Пусть и временный. Их изъяли, например у контрабандистов, и что делать с несчастными дальше? Разместить сложно всех. Если мы говорим о конфискации животного, то чаще всего она связана с контрабандой или незаконным содержанием. И обычно это либо хищники, либо редкие виды, которые нуждаются в особом уходе и питании. Понятно, что забирать истощенное животное и нести за него ответственность мало кто хочет. Но и бросить нельзя.
Когда мы изымали слепую тигрицу в Саратове, было много проблем из-за юридических тонкостей. Тем не менее сейчас она чувствует себя намного лучше, у нее появилась гордость в поведении, которой не бывает у замученных зверей. Несмотря на слепоту, качество ее жизни теперь совсем другое.
Нас часто спрашивают, почему пострадавших белых медведей с Крайнего Севера везут в Московский зоопарк. Или спасать краснокнижного туда летит московский врач. А дело в том, что на месте просто нет специалистов по белым медведям. Это одна из проблем наравне с нехваткой центров для размещения животных.
— Обращаются ли к вам с просьбой помочь некраснокнижным животным?
— Да, часто, хотя в наши полномочия это не входит. Но мы стараемся помогать: не так давно в Уфе вытаскивали из клетки бурого медведя, которого хозяин прямо так и бросил в лесу. Погибающего от голода зверя заметили туристы и сообщили нам.
Белый медведь, отловленный после выхода к жилым домам в поселке Джебарики-Хая в Томпонском районе Якутии и доставленный в Москву для обследования и лечения. Фото: ТАСС/Сергей Бобылев.
Больше всего обращений у нас именно по медведям: люди из жалости или для развлечения берут медвежат, которые вырастают и становятся агрессивными. В этом их природа, и не имеет значения, что медвежонок бок о бок рос с человеком. Ничем хорошим это не заканчивается.
Есть и экзотические обращения — мы изымали тигров, леопардов, змей, попугаев, тысячи черепах.
— В этом году исполняется 50 лет с принятия Конвенции о международной торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися под угрозой исчезновения (СИТЕС). Какие важнейшие решения были приняты за это время, каков вклад России?
— В 1973 году было подписано одно из самых важных в сфере защиты природы соглашений — СИТЕС, оно предусматривает правила торговли, оборота и перемещения через государственную границу диких видов флоры и фауны. На данный момент его подписали 184 страны.
Главный успех СИТЕС — в том, что ни один из включенных в нее видов флоры и фауны не исчез. Сейчас под защитой конвенции находятся 38 тыс. видов животных и растений, из них 300 внесла Россия. В этом году мы, возможно, выступим с предложением включить туда и белого медведя.
— Будете ли вы продолжать свой проект — Международную детско-юношескую премию «Экология — дело каждого»?
— Да, обязательно. Это ежегодная премия, и этом году она по традиции стартует 1 марта. Принять участие могут дети от 6 до 17 лет, проявив свои таланты в разных областях — от искусства до науки. И в новом сезоне мы подготовили еще одну номинацию — без возрастных ограничений. Все подробности расскажем 1 марта.
Фото: Росприроднадзор.
В прошлом году мы получили более 45 тыс. экологических инициатив от детей с четырех континентов. Это более чем в пять раз превышает число заявок на первой премии. Мы получили интересные инициативы и проекты, посвященные сохранению окружающей среды. Воспитывая детей с пониманием экологии и уважением к ней, мы получим совсем другой мир.