«Феномен, с которым мы столкнулись, не уникален»: губернатор Камчатки — о «красных приливах» и экологии региона

— Господин губернатор, большое спасибо, что согласились уделить нам время. 

— Вам тоже спасибо.

— Давайте сразу проясним: вы официально назвали бы произошедшее на Камчатке экологической катастрофой?

— Происходящее на Камчатке с середины сентября этого года можно описать разными словами. Люди называют это катастрофой, бедствием или просто феноменом. Тем не менее мы можем с уверенностью сказать, что масштабы данного феномена, конечно, впечатляют. Значительная часть нашего побережья столкнулась с массовой гибелью гидробионтов. Кроме того, пострадали около двадцати человек. Им стало плохо после контакта с океанической водой. Так что происходящее крайне серьезно, и мы очень благодарны за ту глубокую обеспокоенность, которую выражают научное общество и экологические активисты по всему миру. Им хочется точно знать, что произошло, какими могут быть причины и последствия этого природного феномена, или экологической катастрофы, если вам угодно.

— Насколько я понимаю, сейчас главной причиной произошедшего называют «красные приливы», верно?

— Совершенно верно.

Сейчас мы с уверенностью можем сказать, что гидробионты (морские обитатели. — RT) погибли из-за «красных приливов», из-за водорослей, микроорганизмов, которые в очень больших количествах появились в наших водах. Однако мы до сих пор не знаем, что вызвало эти «красные приливы».

В прошлые годы мы не сталкивались с ними в таких масштабах. Да, в некоторых заливах Камчатки иногда случается подобное, но последние 10—15 лет мы не сталкивались с такой массовой гибелью морских обитателей.

— Около недели назад в одном из интервью вы упоминали «красные приливы», сказав, что изначально не восприняли эту версию всерьёз. Что произошло за эти семь дней, что вы полностью изменили точку зрения?

— Я не учёный и не биолог. Будучи обычным жителем Камчатки и впервые услышав, что эти микроорганизмы могли стать причиной столь массовой гибели морских обитателей, я подумал, что это похоже на какую-то шутку. Когда слышишь, что гидробионтов убили водоросли, это кажется каким-то абсурдом. Однако мы очень мало знаем об океане.

Я привык доверять серьёзным учёным, которые сейчас говорят, что феномен, с которым мы столкнулись, отнюдь не уникален и подобное уже случалось. Может, не в таких масштабах, но всё же. Они очень подробно объясняют механизмы, которые привели к данному положению дел.

— Мы ещё вернёмся к теме международного сотрудничества, но давайте всё же вначале закончим обсуждать причины. «Красный прилив» — это единственная причина массовой гибели морских обитателей на Камчатке, которая рассматривается на данный момент? Или же вы рассматриваете здесь и другие факторы?

— Мы рассматриваем все факты. Вообще, конечно, мы — и, говоря «мы», я имею в виду людей в целом — наносим природе серьёзный экологический вред. Есть ряд технологических факторов, которые могут сказаться на природе. Они не имеют здесь такой уж важности, потому что, напоминаю вам, сейчас мы наблюдаем гибель гидробионтов на океанском побережье на протяжении нескольких сотен километров. Такое воздействие не могло иметь какой-то техногенной причины.

Тем не менее хочу сказать, что мы должны сделать всё, что в наших силах, чтобы Камчатка была замечательным, чистейшим, самым экологически ответственными безопасным местом на планете. Так что не важно, что стало здесь причиной, мы в любом случае начнём осуществлять комплексную программу, чтобы улучшить нашу экологию.

— Что ж, регион у вас действительно замечательный. Но тем не менее всё ещё остаются те, кто не согласен с официальной версией. Для вас, господин губернатор, это, конечно, не секрет. Они по-прежнему настаивают, что это техногенная ситуация. Что бы вы на это сказали?

— Наш ответ очень простой — это полная открытость и прозрачность. Мы рады всем, кто обеспокоен экологической обстановкой на Камчатке, кто хочет исследовать все факты и все имеющиеся у нас аналитические данные. Именно поэтому мы публикуем ежедневно на нашем официальном сайте все результаты, касающиеся экспертизы сотен взятых образцов. Мы также приглашаем все организации по защите природы, — вне зависимости от того, российские это или зарубежные НГО, — принять участие. Я рад всем, кто хочет участвовать в этом расследовании. Кроме того, я написал несколько писем нашим иностранным коллегам — исследователям и учёным в лучших зарубежных университетах, в Токио, Пекине, в Массачусетском технологическом институте в Бостоне, в Калифорнийском технологическом университете.

— Вам ответили?

— Да, мы уже ведём с ними обсуждение. Пока что это не официальное сотрудничество, но я видел интервью с ведущим исследователем из Калифорнийского технологического университета. Он описал своё видение того явления на побережье Камчатки.

— И каково его видение?

— Он согласен, что причина имеет природный характер. Он согласен, что дело в этих водорослях. Он сотрудничает с исследователями из Дальневосточного федерального университета, которые работали здесь в ходе экспедиций, а теперь продолжают расследование в своих лабораториях во Владивостоке. Я считаю, что нам следует организовать международную конференцию для обсуждения результатов и возможных мер реагирования.

— Очень хорошая идея, господин губернатор. А вы будете приглашать специалистов на Камчатку или же ввиду пандемии коронавируса работа будет вестись удалённо?

— Я обратился к российскому правительству с просьбой определить состав научной комиссии, которая будет отвечать за дальнейшее расследование с научной точки зрения, потому что я сам, напомню, не научный сотрудник, не исследователь и не эксперт по биологии Тихого океана. Надеюсь, что на этой неделе научная комиссия будет назначена и ей будет поручено продолжить расследование на месте событий, а также организовать эту конференцию. Разумеется, из-за COVID-19 положение дел у нас осложнилось, поэтому на начальном этапе работа будет проходить, пожалуй, в дистанционном формате, но в дальнейшем я буду рад принять исследователей, которые прибудут непосредственно сюда, чтобы выяснить, что же происходит с нашей экологией.

— Красные приливы — это действительно глобальное явление: мы наблюдали подобное и в США, Мексике, Чили. Я понимаю, что подробностей пока немного, но, может быть, произошедшему уже всё-таки есть какое-то предварительное объяснение? Почему это случилось на Камчатке и почему именно сейчас? Может, это как-то связано с температурой, определённой деятельностью человека или чем-то другим?

— Во-первых, вы абсолютно правы: такое происходит не только у нас, и мы наблюдали подобное по всему миру. Во-вторых, этот случай на Камчатке не первый. В 1970-х годах из-за «красных приливов» погибали даже люди — после приёма в пищу морепродуктов, отравленных этими самыми «красными приливами». Сейчас уровень токсичности менее серьёзный.

Таким образом, можно отметить, что в этой области Тихого океана подобное время от времени происходит. Учёные не знают, почему это произошло именно сейчас. Да, лето в этом году выдалось очень тёплое, и изменение климата могло повлиять на те или иные процессы в океане. Другая гипотеза заключается в том, что вред, который человек наносит океану в глобальных масштабах, стал слишком велик и океан таким образом нам, людям, говорит: «Довольно! Прекратите, вам следует что-то изменить в своём образе действий». Лично я абсолютно уверен, что данное явление связано в том числе с антропогенными факторами и нам следует задаться вопросом: «Что нужно изменить, чтобы впредь не допускать повторения настолько серьёзных «красных приливов» и столь массовой гибели гидробионтов».

— Что должно быть сделано, чтобы избежать этого в будущем? Природа посылает нам сигналы, пытается нам что-то сказать. Может, нам стоит кардинально изменить своё поведение. Но за один день сделать это явно не получится.

— В первую очередь я бы предложил ввести комплексный мониторинг морской экологии. Сегодня существуют десятки организаций и институтов, которые исследуют и анализируют воздушную и морскую среду, но универсальной платформы или единого центра для людей, интересующихся этой информацией, нет. И ещё более важно создать интерфейс для тех, кто хочет здесь участвовать, делиться своими снимками и видеороликами с отметками геопозиции, чтобы исследователи могли формировать комплексное понимание ситуации как можно быстрее. Итак, я считаю первоочередной задачей введение такого вот комплексного мониторинга в области экологии.

Второе — нужно провести очень тщательную работу в том, что касается ущерба, который был нанесён экологии в прошлом и который по-прежнему даёт о себе знать в нашем регионе (это то, что касается Камчатки).

Третья задача — изменить наше мышление по вопросу экологии. Наше поведение должно быть более ответственным. Необходимо сократить использование пластика, оставлять меньше мусора, а также продвигать заботливое отношение к экологии. Вы абсолютно правы, что нельзя изменить поведение за один день, но начать нужно прямо сейчас, потому что иначе последствия могут быть очень тяжёлыми. То, что происходит сейчас с экологией на Камчатке, — лишь отдельный пример того глобального ущерба, который может иметь место, если мы не изменим своего поведения.

— Как вся эта ситуация повлияет на регион в целом? В плане туризма, например. Потому что ваш регион, безусловно, один из самых живописных в России.

— Вы совершенно правы, Камчатка — это жемчужина России, да и всего мира. Природа у нас  уникальная, очень красивая. Человек здесь явственно ощущает свою близость с ней. На Камчатке чувствуешь, что ты часть природы, а не что-то отдельное от неё. Это очень важное чувство. И я совершенно уверен, что в будущем Камчатка будет играть ключевую роль в том, что касается изменения нашего взгляда на экологию. Как мне кажется, то, что сейчас происходит, поможет нам двигаться ещё быстрее и работать ещё усерднее над тем, чтобы сделать Камчатку не только местом, которое все хотят посетить, чтобы посмотреть на наши горы и нашу дикую природу, но также и примером ответственного, цельного общества. Чтобы мы могли сказать, что мы подаём пример такого экологического мышления, чтобы мы могли поделиться им со всем миром.

— Господин губернатор, насколько мне известно, вы родом не с Камчатки. Но сейчас вы говорите с такой любовью, с такой теплотой. А когда вы вообще влюбились в Камчатку?

— Это произошло несколько лет назад. Родом я из Москвы. Мы с женой провели отпуск на Камчатке, наслаждались видами дикой природы. И я был совершенно… вы хорошо сказали, я влюбился в эту прекрасную местность. Но я и представить себе не мог, что приеду сюда в должности губернатора и стану ответственным за развитие этого уникального региона. Я живу на Камчатке полгода, вместе с семьёй. Честно сказать, я очень доволен тем, что мой маленький сын, моя жена, мы живём здесь, а не в Москве с её экологией, её напряжённой жизнью, её воздухом, водой и прочими элементами, которые влияют на нашу жизнь.

— Что ж, спасибо вам большое — из Москвы. Мы вам очень завидуем.

— Мы вам всегда рады. Приезжайте на Камчатку, чтобы насладиться нашим качеством жизни. И это не только то, что создано человеком, но и то, что создано Богом, наша природа.

— Когда вы впервые увидели Камчатку и когда вы приехали туда работать и жить... как за эти шесть месяцев изменилось ваше отношение к ней? Как изменилось ваше видение, понимание Камчатки? В том, что касается проблем и вызовов, стоящих перед регионом. Ведь туристу обычно этого не видно.

— Совершенно верно. Находясь здесь, проживая здесь, понимаешь, с каким количеством трудностей приходится иметь дело, чтобы достичь желаемых целей.

У меня есть цель — сделать Камчатку глобальной точкой притяжения для тех, кого волнуют вопросы экологии.

Но на данный момент для достижения этой цели нам предстоит пройти ещё очень большой путь. И только здесь, находясь на месте событий, можно понять, сколько проблем приходится решать местным жителям в повседневной жизни. И они, несмотря на всё это, гордятся своим краем и любят его. Это, пожалуй, и есть главный фактор успеха. Люди живут здесь не в очень-то лёгких условиях (жизнь на Камчатке не из лёгких), но они, повторюсь, всё равно любят Камчатку и гордятся ею. И я уверен, что все вместе мы сможем превратить Камчатку в Мекку экологического туризма, в ту самую точку, где человечество начнёт переход к иному образу мышления.

— Опять же отличная идея, господин губернатор. Вернёмся теперь к катастрофе, с которой Камчатка столкнулась сейчас. Насколько я помню, первые сигналы вы получили от сёрферов, с кем-то из них вы были уже знакомы, поэтому вы и обратили внимание на тег в соцсетях. Если не ошибаюсь, это произошло 29 сентября, примерно через неделю после вашего официального вступления в должность губернатора Камчатского края. Что именно было дальше, каковы были дальнейшие шаги? И какие причины рассматривались в качестве возможных?

— Вы абсолютно правы. Но я прежде всего хочу отметить, что сообщество сёрферов здесь, на Камчатке, очень интересное. У нас лучшее в России место для сёрфинга. Для занятий этим весьма интересным и популярным видом спорта многие устремляются именно сюда, к нашей великолепной природе. Практически ежемесячно мы связываемся [с сёрферами], обсуждаем с ними развитие нашего пляжа и то, как сделать его ещё более привлекательным для туристов и любителей этого активного вида спорта.

И 29 сентября, получив от них сообщение через свой профиль в Instagram, я отреагировал незамедлительно и запросил у ведающих этими вопросами специалистов анализ качества воды — в тот же день.

И после этого каждый день мы делали сотни анализов, проводили сотни проверок, чтобы определить, какое вещество привело к отравлению, что стало причиной интоксикации. Ведь, напомню, порядка двадцати сёрферов и гостей [нашего края] заболели: у них возникли проблемы с глазами, а также общее…

— Недомогание.

— Да, недомогание, которое сохранялось у людей около недели. После этого мы начали находить на наших пляжах мёртвых морских обитателей — в больших количествах, чем обычно. Было ясно, что что-то происходит.

Неожиданным было то, что мы не могли определить вещество, вызвавшее отравление. Мы пытались снова и снова, проверили все свои потенциально опасные технологические объекты, расположенные вблизи океанского побережья, но ничего не обнаружили.

На тот момент у общественности возникло опасение, что мы просто действуем слишком закрыто, что мы обнаружили что-то, нечто очень опасное и не хотим об этом рассказывать. Так вот, хочу прояснить: мы выполняли свою работу совершенно прозрачно и открыто. На том этапе я предложил присоединиться к нашей работе всех желающих, чтобы объединить всех, кого интересует происходящее явление, для исследования вопроса, поездок на судах, погружения вглубь океана, видеозаписи и фотосъёмки всего побережья.

И примерно за пять-шесть дней учёные пришли к разговорам о природной причине, и теперь это главная версия. Вот так.

— Да, насколько я помню, результаты анализов проб были (и по-прежнему находятся) в свободном, открытом доступе. Вы чувствовали какое-то давление в связи с этой проблемой или была какая-то другая причина, которая привела к созданию такой базы данных?

— Нет-нет, совсем нет. Когда я почувствовал, что происходит что-то действительно серьёзно и что имеется очень большое количество активистов, которые хотят знать, что именно происходит на Камчатке, я просто сделал весь процесс прозрачным. Я каждый день записывал видео, в которых я рассказывал людям, как обстоит здесь ситуация. Дело в том, что, будучи в Москве (а это девять часов разницы во времени и восемь часов перелёта), сложно понять, что собой представляет Халактырский пляж и разные заливы, куда именно вынесло эту массу гидробионтов. И здесь, конечно, всё несколько запутывается и преувеличивается, из-за страхов, вполне естественных страхов, надо сказать. Мы, люди, всегда опасаемся, что власти от нас что-то прячут, что они всё делают скрытно… И в этой связи мы создали такое открытое сообщество — для тех, кто вовлечён в исследование этого феномена. И я думаю, что это очень хороший пример создания такого вот открытого, прозрачного сообщества для всех, кто здесь заинтересован. И, я должен сказать, я не знаю ни одного человека, которого бы интересовало здесь что-то другое, кроме как понимание и доскональное изучение происходящего феномена.             

— Несколько дней назад рядом с Камчаткой была обнаружена новая масса мёртвых морских обитателей. Вы сделали об этом публикацию в соцсетях. По вашим словам, масштаб произошедшего крайне велик. Расскажите, пожалуйста, подробнее. Это снова происходит и в скором времени может повториться?   

— Мы всё ещё должны исследовать реальный масштаб происходящей в настоящий момент гибели гидробионтов, но мы с уверенностью можем сказать, что сейчас охвачен район от Петропавловска-Камчатского и немного на север, примерно на пятьдесят километров, и до южной оконечности Камчатского полуострова.

Вся поверхность протяжённостью около четырёхсот километров, если смотреть с высоты птичьего полёта, затронута этим явлением — «красным приливом».

На некоторых других отрезках тихоокеанского побережья мы видим свидетельства того, что там тоже что-то происходит, но вот что именно — в этом нам ещё предстоит разобраться. Ведь чтобы установить это, нужно отправиться вглубь океана, погрузиться туда и подсчитать количество морских обитателей на разной глубине. Это сложное расследование. Нужно также учитывать, что тихоокеанское побережье Камчатки — это очень малонаселённый район. Именно поэтому основное внимание и главное расследование сосредоточено вокруг Петропавловска-Камчатского, легко доступного для водного и иного транспорта.

— Господин губернатор, большое спасибо вам за то, что уделили нам время. Мы вам очень признательны. Желаю вам удачи в ваших усилиях по спасению природы и сохранению Камчатки. Желаю вашему региону быстрого восстановления. Спасибо вам большое.

— И вам спасибо. В том числе за то, что вас беспокоит и интересует происходящее [в нашем крае]. Уверен, мы добьёмся того, чтобы на Камчатке и на нашей планете в целом жилось ещё лучше.