Новозеландские попугаи вычисляют вероятности
Кеа всеядны, и в какой-то момент они начали нападать на овец, садясь им на спину и выклёвывая жир своим острейшим клювом. Сбросить попугая овца не может – кеа крепко держатся за шерсть – но пытается изо всех сил, и считается, что многие овцы погибали, сорвавшись с горы, когда старались хоть как-то избавиться от попугая на спине. (Рассказывали даже, что кеа якобы специально гонят овец к обрыву, чтобы потом спокойно расклёвывать тушу.) Но даже если овца никуда не падает, у неё на спине остаются сильные раны, в которых может появиться инфекция, в конце концов убивающая её.
Кеа прослыли овцеубийцами ещё в XIX веке, хотя только в 90-е годы века XX удалось снять видео, подтверждающее, что некоторые кеа действительно нападают на овец. Неясно, насколько распространена такая практика среди попугаев, но переубедить новозеландских фермеров всё равно вряд ли возможно, и поскольку кеа стало очень мало, новозеландское правительство просто предложило фермерам денежные компенсации, если они прекратят истреблять попугаев. Сейчас кеа – одна из главных достопримечательностей Новой Зеландии; правда, достопримечательность бывает весьма несносной: кеа исключительно любопытны, не боятся людей, и часто хулиганят, опрокидывая мусорные контейнеры и вскрывая пакеты с едой, сумки и рюкзаки.
Пытаясь измерить глубины ума кеа, исследователи из Оклендского университета учили попугаев отличать чёрные жетоны от оранжевых: если кеа выбирал чёрный жетон, он получал еду, если оранжевый – не получал ничего. Когда попугаи усваивали это правило, перед ними ставили две банки, в которых было навалено вперемешку чёрных и оранжевых жетонов, но только не поровну, так что на глаз можно было оценить, в какой банке чёрных жетонов больше. Исследователи запускали руки в обе банки и доставали по жетону, но так, чтобы попугай не видел, какой именно жетон оказался в той или иной руке. И дальше кеа должен был показать на одну или другую руку.
В статье в Nature Communications говорится, что кеа выбирали ту руку, которая доставал жетон из банки, где чёрных жетонов было больше. Иными словами, попугая оценивали вероятность того, что в руке окажется именно чёрный жетон, исходя из того, что они видели в банках. Причём они вполне правильно оценивали вероятность жетонов, даже если чёрных жетонов было ненамного больше – например, 63 чёрных жетона против 57 оранжевых.
Затем эксперимент усложнили: в обеих банках чёрных и оранжевых жетонов было поровну, но в каждой банке делали перегородку, и человек мог достать только те жетоны, которые были над перегородкой. И вот как раз над перегородкой пропорции жетонов были разными, хотя в целом в банке жетонов, повторим, было поровну. И снова кеа вполне адекватно оценивали вероятность того, что в руке окажется именно чёрный жетон: они смотрели не на банку в целом, а только на те жетоны, которые были доступны для человеческой руки.
Наконец, в третьем варианте попугаи имели дело с разными людьми, когда один человек просто доставал из банки те жетоны, которые попадались под руку, а другой выбирал именно чёрные, и старался доставать чёрные даже из той банки, где было больше оранжевых. И снова кеа поняли, в чём фокус: они выбирали того человека, который старался доставать чёрные жетоны. Здесь им приходилось вычислять вероятность с учётом информации о поведении человека, и до сих пор считалось, что учитывать социальные данные в таких случаях могут среди животных только шимпанзе.
Но в целом способность оценивать вероятность чего-либо очень полезна с точки зрения повседневной жизни: если ты умеешь оценивать шансы найти еду или брачного партнёра, то жить становится проще, будь ты хоть человек, хоть шимпанзе, хоть кеа. И, возможно, такое умение распространено в живой природе намного шире, чем кажется.