"Зеленая" бумажка: может ли экология быть выгодной
«Зеленые» миллиарды
О «зеленой» экономике в мире заговорили еще в 1970-е годы, окончательно понятие оформилось к концу прошлого столетия. По сути, речь идет о новой модели, основанной на принципах разумного использования ресурсов, учитывающей интересы различных социальных групп и при этом позволяющей совмещать их с коммерческими интересами компаний. Примерно так, в том числе, «зеленую» экономику определяют в документах Программы ООН по окружающей среде (ЮНЕП).
В 2009 году на форуме в Давосе именно такая модель была объявлена единственно возможной для дальнейшего развития. Тогда же, в 2010-е, ее принципы начали активно применяться на практике.
Помочь привлечь средства на реализацию таких проектов должны «зеленые» финансы. Ключевыми инструментами здесь являются ответственные инвестиции, а также «зеленые» (или климатические) облигации: целевые бумаги, которые выпускаются исключительно для привлечения средств на развитие всевозможных экологических инициатив или проектов.
Мировой рынок «зеленых» облигаций возник в 2007–2008 годах и с тех пор показывал почти непрерывный рост. Впрочем, несмотря на растущие объемы, единого подхода к ним, как и единого механизма оценки, в мире до сих пор выработано не было. Однако по данным некоммерческой организации Climate Bonds Initiative, в 2013 году их совокупный мировой объем превысил отметку в $10 млрд — тогда было выпущено $11 млрд. В 2017-м эта цифра составила уже около $160 млрд, а к 2020 году может составить уже $1 трлн.
По итогам прошлого года, большая часть облигаций (33%) была направлена на финансирование проектов, связанных с развитием возобновляемых источников энергии, примерно столько же (29%) — на «зеленые» технологии в строительстве и промышленности, 24% пришлись на развитие «чистых» видов транспорта.
Ключевыми эмитентами стали США, КНР и Франция — на их долю в общей сложности пришлось 56% от всего объема.
Работа на перспективу
Еще один инструмент — это ответственное, или «зеленое» инвестирование, при котором потенциальные инвесторы, в том числе крупные фонды, компании или частные лица, оценивая проекты, руководствуются не только соображениями финансовой выгоды, но и тем, насколько они соответствуют принципам устойчивого развития.
Это не только дань экологии, но и насущная необходимость. Всевозможные факторы, связанные, например, с климатическими рисками, всё чаще сказываются на деятельности отдельных предприятий. В том числе связанных с сельским хозяйством — там изменение погодных условий (например, постепенное потепление или похолодание) или уровня воды может играть критическую роль.
Так, например, уже несколько лет речь идет о том, что виноделы отдельных районов знаменитого французского региона Бордо вынуждены постепенно переходить на сорта винограда, более устойчивые к жаркой погоде, из-за более высокой температуры летом и сокращающегося количество осадков.
Именно поэтому готовность учитывать такие риски в первую очередь говорит о прагматизме и способности бизнеса «работать на перспективу», подчеркнул в беседе с «Известиями» Михаил Бабенко, руководитель программы «Зеленая экономика» Всемирного фонда дикой природы (WWF) России и один из разработчиков документа, опубликованного на сайте ЦБ РФ.
— Это история абсолютно не про благотворительность, речь идет про управление долгосрочными рисками. В перспективе на три–пять лет думать о том, как будет страдать ваш бизнес от глобального потепления, довольно сложно, но как только вы переключаетесь на перспективу хотя бы в 10 лет, тут уже всё становится более очевидно, — объясняет Михаил Бабенко.
По его словам, данные сразу нескольких исследований показывают, что компании с более жесткой экологической и социальной политикой в перспективе показывают более устойчивый финансовый и экономический рост. Это подтверждается и выводами специалистов одного из крупнейших рейтинговых агентств мира, Moody’s.
В сентябре 2018 года, в частности, оно опубликовало отчет, из которого следует, что банковские кредиты, выданные на реализацию «зеленых» проектов, влекут за собой меньшие риски, чем кредиты, выданные на иные проекты. В целом же крупные инвестиционные компании и ведущие рейтинговые агентства всё чаще включают в свою систему оценок соблюдение принципов устойчивого развития в деятельности той или иной компании.
Вслед за Китаем
Среди стран, которые наиболее активно декларируют переход к модели «зеленой» экономики, — США, государства Евросоюза, Япония, Бразилия, Аргентина, Коста-Рика, Эфиопия, Гана, Индонезия, Филиппины, Нигерия, Казахстан и другие.
В то же время одним из крупнейших игроков на рынке «зеленых» финансов сегодня является Китай. Страна числится в лидерах по объемам выпущенных «зеленых» облигаций, а действующие в КНР на государственном уровне механизмы, направленные на «озеленение» экономики, считаются едва ли не самыми совершенными. Об этом, в том числе, говорится в специальном докладе ЮНЕП.
«Китай сегодня на государственном уровне взял на себя обязательства более серьезные, чем любая другая страна, и, кроме того, сыграл активную роль в развитии международного движения, связанного с «зелеными» финансами», — говорится в отчете, опубликованном организацией по итогам 2017 года.
Обсуждать переход на новую модель в Поднебесной начали еще в конце 2000-х, системная работа над проектом началась с 2010-х. К 2014 году в стране была создана Green Finance Task Force — организация, которая совместно с ООН утвердила программу из 14 пунктов по развитию «зеленых» финансов. Итогом стал документ 2016 года, подготовленный совместно Министерством финансов страны и Народным Банком Китая, — своеобразный гайдлайн по переходу на «зеленую» экономику. В документе, как отмечается в том же отчете ЮНЕП, «впервые было дано официальное определение «зеленых» финансов и методов стимулирования этих механизмов… разработан план развития «зеленых» финансовых продуктов и изучены всевозможные риски».
Тогда же, в 2016 году, Китай сделал тему развития механизмов «зеленого» финансирования одной из ключевых в рамках форума «Большой двадцатки», который проходил в КНР — руководство страны тогда призывало остальных участников увеличить количество инвестиций в этой сфере. Именно политика Поднебесной в этом вопросе активизировала интерес к теме «зеленых» финансов и в России.
— Если в начале 2016 года, после того, как в рамках «Большой двадцатки» Китай объявил о создании рабочей группы по «зеленым» финансам, была растерянность во всех ведомствах — неясно было даже, что это такое, зачем и надо ли России поддерживать инициативу или нет, то сейчас про «зеленые» финансы и «зеленую» экономику говорят практически все ключевые министерства, — отмечает Михаил Бабенко.
В конце 2016 года по итогам Госсовета было сформулировано поручение ведомствам и министерствам разработать механизмы «зеленого» финансирования (декларация о внедрении принципов «зеленой» экономики была принята в стране еще раньше, в 2013 году). Необходимость практических шагов в этом направлении активно обсуждали на ПМЭФ в 2016 и 2017 годах. К дискуссии тогда активно подключились Минприроды, ЦБ РФ и другие профильные ведомства, а также представители финансового сектора.
С того момента был пройден «большой информационный путь», поясняет Михаил Бабенко. Однако до сих пор никаких серьезных действий в этом направлении предпринято не было.
— В результате этот большой «зеленый» паровоз с деньгами всё быстрее и быстрее проносится мимо российской экономики, — подчеркивает эксперт.
Неотвратимые природные причины
Причины, по которым те или иные страны начинают активно заниматься развитием «зеленой» экономики, бывают очень разными, но чаще всего так или иначе связаны с угрозой дальнейшему комфортному существованию (да и просто существованию) общества — причем не гипотетической, а вполне реальной, говорит Михаил Бабенко.
О том, что климатические и иные риски, связанные с состоянием окружающей среды, являются главным стимулом для развития не только новой идеологии, но и новых отраслей, «Известиям» рассказали и в ГК «Экостандарт» — отечественной группе компаний, занятой в сфере экологического консалтинга для бизнеса.
— Тенденции на всё «зеленое» взялись не из воздуха. Есть неотвратимые природные причины — глобальное изменение климата, истощение запасов ископаемого топлива и т. д., — которые тянут за собой причины экономические: появление новых отраслей вроде альтернативных источников энергии или углерод-нейтральных товаров и развитие общих тенденций на бережное отношение к природе, — объясняет генеральный директор группы компаний, Николай Кривозерцев.
Для ряда стран Евросоюза таким драйвером стал серьезный риск затопления в случае дальнейшего повышения уровня воды из-за изменения климата (как, например, для Голландии).
— Хороший пример — Казахстан: в 2013–2015 годах они приняли концепцию перехода к «зеленой» экономике, просто потому что поняли, что к 2025 году могут столкнуться с дефицитом пресной воды, — рассказывает Михаил Бабенко.
В Китае таким мотивирующим фактором стало общее бедственное состояние окружающей среды — людям, в том числе и высокопоставленным чиновникам, «просто надоело ходить в масках по Пекину», объясняют в WWF.
В России в прошлом году была принята Национальная стратегия экологической безопасности, которая, как следует из ее текста, должна послужить основой государственной политики в этой сфере. Документ, рассчитанный на срок до 2025 года, летом 2017-го подписал Владимир Путин. Приведенные в нем выводы неутешительны.
В стране, по мнению его составителей, наблюдается постоянная тенденция к дальнейшему ухудшению состояния почвы и сохраняется высокий уровень загрязнения воды. Общие объемы уже накопленных отходов оцениваются в 30 млрд тонн, еще около 4 млрд тонн в стране производится ежегодно. И это — далеко не полный список.
Тем не менее, именно привычный для большинства россиян миф о необъятных лесах и неиссякаемых реках и озерах сводит на нет сработавший в некоторых других странах фактор прямой экологической угрозы.
«Инвестиции к нам не пойдут»
В этой связи драйвером в первую очередь могут стать именно имиджевые и внешнеэкономические интересы.Так, например, Китай, активно работающий с темой «зеленой» экологии, входит в число приоритетных экономических партнеров для России.
Об этом в разное время говорили лидеры стран: президент РФ Владимир Путин и глава Китая Си Цзиньпин. Только за девять месяцев 2018 года общий объем товарооборота между странами составил $77,1 млрд, а в 2017-м именно Поднебесная стала крупнейшим импортером продуктов из России. Кроме того, страны совместно реализуют ряд масштабных проектов в сфере транспорта, промышленности и энергетики, самым громким из которых является «Шелковый путь».
Однако, подчеркивают составители диагностической записки, размещенной на сайте Центробанка, страны, активно принявшие на себя обязательства по «озеленению» экономики, рано или поздно вынуждены будут сокращать закупки товаров (в том числе леса и полезных ископаемых, которые поставляет Россия) у поставщиков, деятельность которых не соответствует мировым экологическим стандартам.
«Углеродоемкость всё больше используется как повод для установления ограничительных мер доступа на рынок, как фактор конкурентной борьбы. Устанавливаются новые гласные и негласные стандарты, препятствующие развитию традиционных отраслей. В результате создаваемый новый режим международного сотрудничества в сфере изменения климата ведет к кардинальным изменениям на мировых товарных и финансовых рынках, в международном разделении труда. Это неизбежно окажет существенное влияние и на деятельность российских экспортеров», — говорится в записке.
Отдельные компании, в том числе игроки лесной и энергетической отрасли, работающие на экспорт, и сегодня делают акцент на соблюдении принципов устойчивого развития. Не исключено, что в ближайшее время может начать развиваться и инфраструктура рынка «зеленых» финансов. Так, например, в сентябре 2018-го стало известно, что на московской бирже может появиться специализированный сектор для торговли «зелеными» облигациями.
В целом интерес бизнеса к экологическим услугам растет, признают в ГК «Экостандарт». По данным компании, в среднем этот рынок в России растет на 30–40% в год (с поправкой на разницу в показателях для различных направлений). Тем не менее, отмечает Николай Кривозерцев, чтобы тренд продолжил развиваться, бизнесу нужна системная поддержка.
— В России 2018 года, на наш взгляд, только поддержка государства может стимулировать бизнес вкладывать деньги в собственную экологизацию. Поддержка на словах есть и сейчас, но нужны реальные экономические инструменты — налоговые льготы, дешевые кредиты, возможность вернуть часть средств, потраченных на очистное и другое экологическое оборудование, разные субсидии и дотации. В противном случае, если государство продолжит только лишь говорить о важности экологии, никак не делая заботу о ней выгодной для бизнеса, ничего не изменится, — считает эксперт.
При этом экологизация экономики важна для того, чтобы развивать отношения с существующими партнерами, и в том числе привлекать новые инвестиции за рубежом, подчеркивает директор программы «Зеленая экономика» WWF России.
— Если у нас не будет «зеленых» проектов, инвестиции к нам просто не пойдут, — напоминает он.