Атлантика может взять на себя ответственность за часть глобального потепления

Ситуация осложняется тем, что первое может повлиять на второе, а эффект обоих аккумулируется.

Поверхностные воды, которые текут в Северную Атлантику, остывают, приближаясь к Арктике, погружаются в бездну и возвращаются обратно на юг. Считается, что АМО усиливает или ослабляет этот процесс, в результате чего «конвейер» то ускоряется, то замедляется. Поскольку распределение холодной и тёплой воды на поверхности изменяется, АМО может повлиять и на региональный, и на глобальный климат (точно так же, как это делает Южная осцилляция в Тихом океане).

AМО интенсивно исследуется, но вопросы остаются. Отчасти это связано с тем, что в отличие от Эль-Ниньо и Ла-Ниньи её цикл занимает гораздо больше времени, а потому за всю историю наблюдений не удалось накопить достаточного количества данных. Изучение палеоклиматологических маркеров показало, что АМО со временем меняется — иногда она занимает около 60 лет, а иногда укладывается в двадцать.

Авторы новой статьи предлагают интересный способ увеличить набор данных за счёт более глубокого проникновения в прошлое — к 1659 году, когда в Центральной Англии начались систематические наблюдения температуры в связи с изобретением запечатанного жидкостного термометра. Конечно, эти наблюдения имеют региональный, а не мировой характер. Но, сравнив их с измерениями глобальной температуры, восходящими к 1850 году, Ка-Кит Тун и Цзяньсун Чжоу из Университета штата Вашингтон (США) пришли к выводу, что показания из Центральной Англии очень хорошо с ними согласуются.

Выяснилось, что, как правило, АМО занимала от 50 до 80 лет и, по-видимому, приняла участие во всех крупнейших климатических сдвигах последних 400 лет. Малый ледниковый период XVI–XIX вв. был, вероятно, вызван спадом в поступлении солнечной энергии и рядом сильных вулканических извержений, но, полагают исследователи, АМО сначала способствовала пролонгированию похолодания, а затем — его окончанию.

Специалисты связывают основную часть потепления в первой половине XX в. с АМО, оставляя антропогенным выбросам парниковых газов и росту солнечной активности второстепенную роль. Тем же образом они объясняют похолодание в районе 1960-х годов и отчасти — потепление в 1990-х. В самом деле, удалив рассчитанный ими вклад АМО, авторы пришли к выводу, что примерно с 1910 года антропогенное потепление было относительно линейным — около 0,08 °C в десятилетие. Это примерно вполовину меньше оценок, полученных теми, кто пытался вычленить вклад естественной вариативности в потепление последних 30 лет (для которых доступны данные спутниковых наблюдений).

Том Делуорт из Национального управления океанических и атмосферных исследований (США), тоже специалист по АМО, сильно сомневается в выводах коллег. Конечно, прежде всего есть вопросы к правомерности использования исторических записей из Центральной Англии в качестве индикатора мировой температуры. Например, из-за АМО потепление в Северной Атлантике может аукнуться похолоданием в южной части океана, и они компенсируют друг друга. К тому же точная оценка вклада АМО в глобальную температуру — занятие очень неблагодарное, ведь само это явление остаётся не до конца изученным и понятым.

Результаты исследования опубликованы в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences.