Как добиться нужного эффекта оздоровления климата без создания угрозы энергетического голода
Появление БРИКС, Новый шелковый путь, конфликты вокруг Тайваня, Украины и сектора Газы стали самыми заметными маркерами, показавшими нежелание большинства человечества жить по указаниям вашингтонского обкома. Одним из спусковых крючков, выпустивших это недовольство наружу, стала, как ни странно, климатическая повестка Запада, агрессивно насаждавшаяся через международные институты, включая ООН. Слишком явно для наблюдателей просматривалась связь между заявлениями американских лидеров о необходимости лишить непослушные страны доходов от продажи ископаемого топлива - угля, нефти и газа - и призывами экологических активистов, той же Греты Тунберг, отказаться от использования этих ресурсов в энергетике и промышленности.
Хоть все эти призывы изначально были невыполнимы в масштабах глобальной экономики, существующей в условиях роста населения, продолжающейся индустриализации и диверсификации транспортных потоков, коллективный Запад настойчиво продвигал климатическую повестку и добился определенных успехов. В 2015 году было заключено Парижское соглашение по климату, призвавшее страны взять на себя обязательства по сокращению выбросов парниковых газов; сформирован пул западных банков, отказавшихся кредитовать "вредные" для климата проекты и производства; вводится рынок углеродных единиц, благодаря которому производители энергоемких товаров (в основном из Китая, Индии, России и других индустриальных стран) должны будут приплачивать продавцам таких единиц из "постиндустриальных" обществ; потрачены триллионы долларов на так называемый "энергетический переход" - перевод традиционной энергетики на ненадежную и дорогую систему ветряков и солнечных панелей.
Правда, эффективность этой климатической модели энергетики оказалась такой низкой, что европейским "зеленым" странам пришлось расконсервировать свои угольные станции после начала перебоев с поставками от традиционных продавцов. Но в западном мире это мало кого смутило. В европейских демократиях не принято сомневаться в инструкциях заокеанского партнера, даже если для победы над глобальным потеплением придется сидеть в квартире в теплой одежде, отказаться от душа и платить за свет втридорога.
На Глобальном Востоке и Юге к западным инициативам относятся более осторожно. Там энергопереход влияет на вопросы выживания - и это не возможное потепление на 2 градуса, а работа систем опреснения воды, производство продовольствия, рабочие места и платежный баланс. Поэтому Восток сам начал искать варианты сохранения климата, что, бесспорно, признается важной международной задачей. Но не радикальными мерами, вроде запрета ископаемого топлива и перехода на технологии, ключи от которых находятся в цепких пальцах заокеанских партнеров, а более комплексными и щадящими, но от этого не менее эффективными.
Наверное, не случайно, а в мировой политике вообще мало случайностей, что визит президента России Путина в ОАЭ и Саудовскую Аравию и последующий визит президента Ирана Раиси в Россию совпал с проведением в Дубае очередного климатического саммита ООН. Это тоже знаки смещения фокуса мировой политики на Восток, появления новых самостоятельных центров влияния. Пока лидеры государств создают политические и финансовые механизмы защиты от давления Запада, на саммите обсуждают самые разные варианты смягчения последствий климатических изменений. И среди них уже не только политически мотивированные требования американских функционеров, но и научно обоснованные предложения экспертов из Индии, Африки, России, арабских стран и Китая. Судя по составу делегаций из 150 стран мира, - а это без малого 100 тысяч человек! - за дело взялись не только политики и активисты, но и представители бизнеса, экспертного сообщества и науки. Как показывает практика, эти люди лучше знают, как добиться нужного эффекта без создания угрозы энергетического голода для миллиардов жителей планеты.
Приятно, что в центре внимания саммита в Дубае оказался яркий климатический проект из России - "Плейстоценовый парк", о котором в последние дни много писала мировая пресса. В основе проекта теория российских ученых Сергея и Никиты Зимовых, по которой устойчивые экосистемы плейстоцена (период закончился 14 тысяч лет назад) препятствовали эмиссии парниковых газов - метана и углекислого газа - с поверхности тундры. А именно эта эмиссия в настоящее время представляет самую большую угрозу для климата. По оценкам Межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК) ООН, более быстрое, чем в других районах Земли, потепление в Арктике ведет к высвобождению из вечной мерзлоты от 0,5 до 2 гигатонн углерода в виде парниковых газов, что составляет примерно пятую часть антропогенных выбросов. А с остальными природными эмиссиями - океанов, болот, вулканов, природных пожаров и т.п. - это уже 94% от всех выбросов парниковых газов, на фоне которых 6% от деятельности человека уже выглядят небольшой переменной, на которую, правда, уже потрачено около 2 триллионов долларов.
Один из организаторов экспозиции на саммите и создатель благотворительного фонда, поддерживающего проект "Плейстоценовый парк" в Якутии, Андрей Мельниченко справедливо задается вопросом: "Так не будет ли правильным - не ослабляя внимания к антропогенным эмиссиям - обратиться и к остальным 94% выбросов? Ведь каждая молекула СО2 одинакова. Она обладает идентичными физическими свойствами, включая влияние на парниковый эффект, независимо от источника происхождения молекулы - будь то выбросы от электростанции, работающей на ископаемом топливе, или эмиссии из оттаивающей вечной мерзлоты".
Проект Зимовых воссоздает в тундре устойчивую экосистему, которую разрушили наши предки, истребив крупных животных. Мамонтов там уже нет, а вот овцебыков, зубров, верблюдов и других копытных поселить там можно, что и сделали ученые. Размещенные на ограниченной территории животные утаптывают снег, препятствуя его подтаиванию, способствуют воссозданию плодородного слоя для северных растений, сковывающих углерод и подсушивающих болота. По данным ученых, температура почвы в Плейстоценовом парке сейчас на 3 градуса ниже, чем на соседних территориях, почва стала суше, что приводит к снижению выбросов до 8-10 тонн СО2-эквивалента с гектара в год. Это сравнимо с лучшими проектами по сохранению лесов, например, с российскими же проектами карбоновых полигонов (сейчас в России действуют 17 таких полигонов, на которых изучаются варианты ускоренного воссоздания лесов).
А если поставить такие проекты воссоздания природных экосистем (в мире получил распространение термин Nature-Based Solutions, NBS) на поток, предложил на Дне российской науки в Дубае Мельниченко, то усилия по сокращению антропогенного воздействия можно не просто дополнить, а вывести на новый уровень и достигнуть наконец целей Парижского соглашения без катастрофических последствий для экономики. "Даже сравнительно недорогие NBS - улучшение управления лесами, восстановление степей и саванн, борьба с пожарами, озеленение тундры, могут сократить, по оценке Программы ООН по окружающей среде, глобальную нетто-эмиссию на 10-18 гигатонн СО2-эквивалента в год. А общий потенциал, с учетом геоинжиниринговых проектов, может составить более 150 гигатонн СО2-эквивалента в год. Это уже в разы больше всех антропогенных эмиссий", - уточнил эксперт.
Собственно, о таких проектах и рассказывает павильон "Плейстоценовый парк" в экспозиции саммита. Речь ведь не только о сокращении выбросов парниковых газов, что, безусловно, важно, но и о сохранении природы, какой мы хотели бы ее видеть, - разнообразной, живой, чистой. Судя по потоку посетителей, проект действительно заинтересовал участников климатической конференции и будет иметь продолжение. Павильон посетили советник президента РФ по вопросам изменения климата Руслан Эдельгериев, руководитель Росгидромета Игорь Шумаков, двукратный олимпийский чемпион, депутат ГД и председатель Центрального совета Всероссийского общества охраны природы Вячеслав Фетисов, главы международных организаций и делегаций. Среди них министры экологии Кении и ОАЭ, генеральный секретарь Форума климатически уязвимых стран Аль Нашид, глава Африканского Союза Азали Ассумани, видные российские ученые.
И очень много детей, которым и жить в природной среде, которую мы сейчас пытаемся сохранить.