Как сохранить в России уникальный центр по спасению медвежат-сирот
Одна из болельщиц за судьбу центра, пресс-секретарь самых больших проектов классической музыки в стране Анна Яковлева удивляется: "У нас медведь - символ "Единой России", так неужели мы дадим исчезнуть такому центру?" И корреспондент Российской газеты отправился в деревню Бубоницы, в медвежий угол, тверскую лесную глушь.
Полюс тишины
Бубоницы - полюс лесной тишины. Анти-Москва, анти-Петербург, анти-мегаполис вообще.
Просыпаешься в домике для гостей, как на Луне, средь оглушительной тишины и какого-то почти застывшего света. И 10 минут завороженно смотришь как на фоне старых бревен соседнего дома летит стрекоза. А за нею бабочка.
Сразу хочется увидеть медведей. И не сразу привыкаешь к мысли, что не увидишь их вообще.
Не способный к ней привыкнуть в Бубоницы обычно не допускается.
Конечно, журналистский профессионализм включает в себя и неистребимое желание пройти туда, куда не пускают. Но здесь, правда, нельзя. Правила безопасности. Причем не твоей, а медвежат. Которые должны покинуть центр принципиально дикими.
Их привозят поздней зимой или ранней весной почти умещающимися на ладони. И твоя ладонь в садовых перчатках навсегда запоминает эти маленькие существа. А существа (полкило веса, скудная шерстка, закрыты глазки и ушки, оставь без помощи - к вечеру замерзнут) наверняка помнят твою ладонь. Рука и вовсе вырастает до спасительных масштабов, если у тебя, как у Ресничкина в этом году, вес падает с 550 до 400 граммов и к общему ужасу выявляется пневмония.
Болезни медвежат в Бубоницах - самые большие драмы. У Кати Пажетновой, рассказывающей мне о пневмонии Ресничкина, до сих пор глаза на мокром месте. Может, поэтому Ресничкин и выжил.
А потом на его счастье привезли еще и Ежика. И у него образовалась своя группа, этакая звериная семья. Подраться могут запросто и до нешуточных ран. Но если кто-то потерялся или застрял, такая суета подымается. И не успокоятся, пока не утрясут проблему - не найдут, не вызволят. Чаще всего, конечно, руками людей.
Сергей идет кормить медвежат обязательным завтраком из овсянки, а мы с Катей, познакомившись с обитателями центра по видео (это Шива, это Чук и Гек, а вот и Ресничкин с Ежиком) идем смотреть дом, который медвежата уже покинули. Обыкновенный дом, с похожими на инкубаторы деревянными берлогами (темно, тепло и тихо). Вокруг "берлог" городской кухонный гарнитур, в шкафчиках бутылки с огромными сосками, полотенца, пеленки. В соседней комнате плита с большими кастрюлями, здесь готовится еда для медвежат, которые уже в лесу (в день им нужно около 100 кг каши, лучше со сливками).
Но самая интересная комната - "игровая". Здесь тоже берлоги-ящики с постеленным в них сеном и большая загородка, куда выпускаются медвежата и выставляются тренажерчики, сколоченные из лесных палок, воспитанники тут обретают первый навык лазания по деревьям. Сейчас здесь тихо, на перегородке сидит игрушечный медвежонок, присланный кем-то из поклонников центра, и звонко блестят весы. А вообще это уже место первых драк и скандалов, Катя показывает свои руки в следах от бурных выяснений отношений.
На верной тропе
Кто-то в Бубоницах недавно слышал в лесу медведя. По характерному хрусту веток.
Сколь бы меня ни убеждали, что это почти безопасно, не могу сказать, что жажду встречи с большим медведем. Но интересно побывать там, где мир ему полностью принадлежит. Поэтому мы отправляемся на экологическую тропу.
Она похожа на брошенную двухколейную дорогу, уводящую далеко-далеко в лес. Медведей не наблюдается, но можно пробовать выспевшую чернику, отыскивать чуть порозовевшую бруснику, рассматривать похожие на капли желтой сметаны маленькие лисички. Катин природоохранный глаз выхватывает два истонченных окурка менее сантиметра размером и такой же кусочек целлофана. Демонстрирует мне их с укоризной: вот он, человек.
Лес тут тонкий, стоящий большей частью на болотах. Береза вытесняется елками и соснами, главными здешними видовыми породами. Незнакомые птицы разговаривают друг с другом, и звенит тишина.
- Я вам озеро хочу показать, - оправдывает Катя долгий путь.
И он того стоит. Заканчиваясь на болоте ровными мостками - сценой - открывает с нее вид на озеро Норовское, в глубине, внутри болота и невообразимой первозданной, неподвластной, из первого дня Творения красоты.
С прочных мостков можно долго рассматривать диковинный мир болота. Палка для измерения глубины быстро уходит в воду. "С концами?" - уточняю. "Да, - спокойно отвечает Катя, - но не мгновенно, а долго-долго помучившись".
И продолжает открывать мне местные природные тайны. Вот это маленькое красненькое растение - знаменитая росянка, которая питается насекомыми. А вот эти пушистые эллипсы - медвежье лакомство. Когда они выходят из берлог голодные, в первую очередь спешат на болота, за ними.
- Почему вы не спрашиваете про зарубки на стволах? - удивляется на обратном пути. У нее привычка тренировать на тропе внимание школьников, приезжающих сюда в экологическую школу.
Старые зарубки делают стволы похожими на древних идолов. На самом деле это полувековые следы добычи местными жителями живицы - сосновой смолы.
Я бы точно получила в экологической школе двойку, пропуская мимо глаз и окурки и зарубки. Но я знаю, что во мне непрерывно вращается невидимая антенна, бесконечно ищущая частоту абсолютной настройки на лес. Кажется, найдет, и я почувствую, не ходит ли поблизости медведь. И куда летит дрозд.
- Мама мне говорила, когда я сюда уезжала: представь, изо дня в день в твоей лесной жизни будет одно и тоже. Ты не пожалеешь? Не захочешь назад в Москву? - вспоминает Катя. - А мне тут ни одного дня не было скучно. И тут не расслабишься. Вот сегодня у меня день зарплаты и налогов. А денег нет ни на то, ни на другое.
Культивация дикости
Центр по спасению медвежат-сирот придумал доктор биологических наук, зоолог Валентин Пажетнов. Медведи были его научной темой, к многолетним наблюдениям за их поведением его подтолкнул профессор МГУ Леонид Крушинский.
Когда Пажетнова не стало, его дело подхватила семья. Сын Сергей, помогавший отцу в создании его методики, работавший, как и отец, в Центрально-лесном госзаповеднике, окончивший Тимирязевку внук Василий и невестка Екатерина, однажды приехавшая сюда погостить и по уши влюбившаяся в отца своей подруги, а заодно и в эксперимент с медведями.
Жива вдова Валентина Сергеевича и его самый верный соратник по медвежьей теме Светлана Ивановна, изучившая и описавшая весь медвежий рацион - от муравьев до ягод рябины. И из местных жителей центру помогает Вячеслав, у него золотые руки.
Только теперь медвежат к ним везут не охотники, как раньше (с 2012 года удалось добиться запрета охоты на медведей в этих краях), а природоохранные власти. А им передают их, в основном, лесозаготовщики. Шум лесозаготовок спугивает медведиц, и они покидают берлоги безвозвратно. А маленькие медвежата остаются. Жалостливые виновники происшедшего звонят в органы охраны природы.
Лесозаготовки сегодня в наших лесах на каждом шагу, так что количество медвежат-сирот в центре не убавляется - от 10 до 18 каждый год. В этом году - 14.
Однако не надо забывать, что это удивительное дело внутри совершенной природной красоты вписано в нелегкую - с социальной точки зрения - жизнь.
Центр находится в глухой деревне с 5 жилыми домами. Здесь нет централизованного газа, систем водоснабжения и отопления. Вместо этого - скважины, насосы и дровяные печи. Часто - на срок от дня до месяца - отключают электричество. В хорошее время доехать до ближайшего города можно за 30-40 минут, а в плохое - за 2-2,5 часа. Магазина и аптеки нет. Лишь иногда приезжает автолавка.
Здесь тоже нужно импортозамещение
Несмотря на свою удаленность от благ цивилизации, в финансовом отношении центр довольно долго жил почти припеваючи. Поскольку такие центры - огромная редкость (их всего два в стране), то его, едва открыв в 90-х годах представительство в России, сразу взял под опеку Международный фонд защиты животных. Он целиком и полностью обеспечивал функционирование центра около двух десятков лет. Но в 2018 году объявил о прекращении помощи. Официальная причина - смена приоритетов в пользу южных животных.
В 2018 году центр зарегистрировался как автономная некоммерческая организация по сохранению животного мира. И помещение, еда, транспорт, запчасти, ремонты, бензин, зарплаты, водоснабжение, газоснабжение, ветеринарное обслуживание, медикаменты, ветоборудование, инструменты для обездвиживания животных ("безумно дорогие") стали теперь предметом их собственной финансовой заботы. А это трудно.
В том же 2018 году про центр сняла фильм BBC. "Съемочная команда оказалась уникальной и практически свела на нет контакты с животными", - уточняет Екатерина. Она же связала центр с фондом Born Free Foundation, защищающим диких животных в их естественной среде обитания. Он стал оказывать центру частичную финансовую поддержку, к этому прибавились частные зарубежные пожертвования, но сейчас ни того, ни другого нет. В феврале фонд сказал, что им невыгодно работать при новом курсе рубля.
Центру осталось рассчитывать только на частные российские пожертвования. Так получилось, что в деле воспитания диких медвежат тоже потребовалось импортозамещение.
Пока оно продвигается туго.
Екатерина регулярно посылает сигнал SOS в соцсетях, где ей иногда отзываются такие неожиданные люди, как Анна Яковлева.
А между тем, чтобы дожить хотя бы до конца года центру необходимо около 2-3 миллионов рублей. И это без каких-либо серьезных приобретений, ремонтов, покупок.
И еще повезло, что на мероприятие центра, пропагандирующие гуманное отношение к природе, заехала группа людей, глубоко проникшихся их делом. "Они нам подарили 1,5 тонны геркулеса и 1,5 тонны гречки, и очень этим помогли", - выдыхает Катя.
Что бы ели медвежата не будь этих дарителей, большой вопрос.
Примерный годовой бюджет на будущий год назвать сложно, но руководители центра считают, что им нужно около 10-12 миллионов рублей. Особенно если учесть необходимость приобретения генераторов, приборов слежения и т.п.
Мы ждем солидарной реакции наших читателей, Потому что ясно: мы не имеем права похоронить уникальный по гуманности и научности для России и мира эксперимент.
Трудно ли попрощаться с медведем
Медвежата так и не догадываются, что с ними рядом люди?
Екатерина Пажетнова: Находясь у нас, медвежата чувствуют реальность присутствия людей. Они привыкают к нам, но у них не возникает привыкания к обще-видовому запаху человека. С конца мая, когда общение с ними минимизируется, у них начинает формироваться оборонительное поведение и включается страх. К началу июля природа окончательно берет свое, и они уже начинают нас бояться.
В какой момент вы их выпускаете?
Екатерина Пажетнова: Медвежата-сироты достигают возраста самостоятельности к 7 месяцам. Тогда уже у них в полной мере развиты все формы поведения, включая оборонительное и реакции страха перед человеком и избегания его. Но мы держим их еще некоторое время, чтобы они набрали хороший вес. Примерно в возрасте 8-10 месяцев медвежат весом от 25-30 и до 50-55 кг выпускаем на волю.
Медведь не зайчик и не ежик, и выпуская столь крупное хищное животное, мы должны добиться, чтобы они были не человекоориентированными, но дикими.
В какие регионы вы их выпускаете?
Екатерина Пажетнова: Центр работает только с соседними регионами в центральной части России и с некоторыми удаленными, но в пределах 1500 км. Нам важно вернуть медведей обратно в регион происхождения, а мы можем отвезти их туда только на машине. На самолете это крайне сложно.
Сколько медвежат вам удалось спасти и вырастить?
Екатерина Пажетнова: За годы своего существования центр взрастил 277 медвежат. Всех их мы чипируем, метим ушными метками с идентификационными номерами, чтобы получать данные о дальнейшей судьбе своих воспитанников. Они показывают, что наши медвежата выживают и интегрируются в местные популяции.
Какие чувства вы испытываете, прощаясь?
Екатерина Пажетнова: Возвращение животных в природу для нас всегда очень грустно. Они к нам не привыкают, а у нас привыкание происходит однозначно, мы от этого никак не защищены. Но мы понимаем, что сделали все возможное: не дали медвежатам погибнуть, подарили им шанс прожить жизнь. И не в клетке или на поводке.
Профессора, зоолога Валентина Сергеевича Пажетнова широкой публике открыл знаменитый журналист Василий Михайлович Песков, человек в значительной мере формировавший наше экологическое сознание во второй половине 20 века и постоянно открывавший что-то новое в таящемся от нас мире природы. Каждое лето отправляясь в экспедиции, он находил находил не только необычные растения и животных, но и людей, ими занятых. Пажетнов - тоже его находка.
Когда я 19 лет назад приехала в командировку в древний город Торопец и попросила назвать самых интересных людей в округе, Пажетнова вспомнили первым. Экспериментальные методики профессора стали явлением, уникальным для всего мира.
Что едят медвежата?
Екатерина Пажетнова: Когда медвежонок маленький, мы его кормим молочными смесями. Также нужны витамины, молоко, сливки, крупы, соль, масло, яблоки. Как только появляется урожай естественных кормов, мы прекращаем кормление рукотворными и обеспечиваем медвежат тем, что они могут найти в природе. Это многие тонны яблок, рябина, желуди.
С кормежкой есть сложности. Например, нам нужны большие объемы сливок, а наш городок (Торопец - прим. "РГ") маленький, и в магазины на реализацию заказывают очень небольшие объемы товаров. Договориться, чтобы они заказали нам большое количество сливок, сложно, потому что им потом поднимут план - если вы в январе продали сто миллионов литров, будьте добры, и в феврале столько же.
Мы стараемся экономить средства, ищем, где дешевле, ездим по разным магазинам. Но это решаемые проблемы. А вот многие медикаменты и витамины у нас в городе купить невозможно. Так что периодически ездим в Москву. Стараемся не жить на широкую ногу, экономим.