Вернуть науку в лес
Евгений Коченков, в прошлом техник-технолог, лесничий, директор лесхоза, начальник отдела охраны и защиты леса Минлесхоза Республики Алтай, а ныне заместитель министра природных ресурсов, экологии и имущественных отношений РА, вырастил многие тысячи кедров, лиственниц и других деревьев, миллионы и миллионы сеянцев, спас от огня целые таежные массивы. И этим мог бы гордиться. А огорчения? Наверное, были.
Однажды при тушении опасного верхового пожара в урочище Учкель Улаганского лесничества мы оказались с Евгением у огненной кромки. Пламя вздымалось красными вихрями к кронам деревьев, грозя перекинуться через линию встречного отжига, где держали оборону группы ПДПС Авиалесоохраны, среди которых был и сын Коченкова – Андрей. Вот момент для снимка! Но Коченков-старший сказал: «Не надо! Вот потушим пожар…» В нем чувствовалась уверенность, но боль в глазах выдавала досаду за охваченные огнем деревья.
Наш разговор с Евгением Коченковым после коллегии Минприроды Республики Алтай, где подводились итоги работы в 2014 году, обсуждались задачи, актуальные проблемы.
– Евгений Александрович, в лесном хозяйстве Горного Алтая немало энтузиастов, посвятивших свою жизнь лесу. Какое же главное, на ваш взгляд, общее достижение в их работе?
– Земледельца оценивают по осеннему урожаю, а лесовода – большим периодом времени, его жизнью. В Горном Алтае людей, проработавших в отрасли по два и три десятка лет, немало, и мы все-таки не просто энтузиасты, а люди преданные лесу, преданные своей профессии. Ответственность за судьбу леса на нас возложили не приказы и указания, а воспитание и преподаватели Бийского лесного техникума, лесных вузов России.
Что главное удалось сделать? Лесов у нас стало больше! Несмотря на вырубку кедра в предыдущие десятилетия с молевым сплавом древесины по рекам, лесные пожары, гибель деревьев от вредителей и болезней, площадь земель, покрытых лесом, увеличилась, лесистость территории Республики Алтай возросла с 42,3% до 44,4. Казалось бы, небольшая разница в цифрах. Но за ними сотни, тысячи гектаров лесных культур кедра, лиственницы, сосны, ели и других пород, бережно и с любовью выращенных лесоводами и переведенных в покрытую лесом площадь. Положительную динамику площадей, покрытых лесом, мы сохраняем.
– Достижением многие считают и сохранение кадров, преемственности в лесной профессии.
– Это, безусловно, общая заслуга, но прежде всего – моих коллег, заслуженных лесоводов Российской Федерации, руководителей Минлесхоза Республики Алтай Михаила Алексеевича Терехова и Сергея Васильевича Юркина. Тщательный и всесторонний подбор кадров, который осуществлялся ими на протяжении многих лет, и сегодня дает результаты в лесном хозяйстве.
– Объемы лесовосстановления в последние годы сократились по финансовым соображениям?
– Отчасти – да. Мы когда-то создавали ежегодно по тысяче и больше гектаров лесных культур, но результаты нас не вполне устраивали. В результате корректировки Лесного плана объемы снизились, и в 2014 году автономные учреждения посадили лес на площади 500 гектаров, в основном кедр и лиственницу. Вдвое меньше, но именно здесь необходимо сказать, лучше меньше, да лучше. Мы работаем на конечный результат и своевременно переведем лесные культуры в покрытую лесом площадь.
Объемы работ по государственным контрактам выполнены полностью, на 100%. Сложнее с арендаторами лесных участков, тратим на работу с ними уйму времени, а результаты пока в большей степени не видны…
– Меньше высаживаем, меньше и рубим?
– Да, тех объемов рубок по главному пользованию, что были во время леспромхозов и лесокомбинатов, нет.
–Евгений Александрович, из всех древесных пород Горного Алтая кедр привлек особое внимание ученых. Теперь наука почему-то охладела к нему…
– Меня беспокоит отсутствие финансирования научно-исследовательских работ в лесном хозяйстве. Десятки лет мы работали в содружестве с учеными. В лесничествах Горного Алтая, на экспериментальных площадках, в основном Горно-Алтайского опытного лесокомбината, готовились к защите кандидатских и докторских диссертаций, или просто наблюдали за лесом и размышляли, известные профессора и доктора наук Владимир Седых, Евгений Парамонов, Евгений Титов, Владислав Воробьев и другие ученые.
Сейчас ученых в тайге не встретишь. Приедут на лесосеменную плантацию, походят, повздыхают, а в тайгу – ни шагу…
– Научные исследования остались не только на бумаге, они еще и в наших лесах – созданных постоянных лесосеменных плантациях, отобранных в тайге плюсовых деревьях и насаждениях, лесосеменных участках, в технологии прививки кедра, в выведенных лесоводами и учеными сортах кедра сибирского – «Романтик» и «Кедроградский» – в память об энтузиастах знаменитого Кедрограда. Но у кедра, как говорят лесничие, еще много тайн, некоторые выводы ученых по рубкам ухода в кедровых лесах нуждаются в уточнениях и поправках – вы и это имеете в виду?
– Это одна из основных проблем лесного хозяйства. Горный Алтай первый в стране запретил рубку кедра. Вместо рубок сплошных, по главному пользованию, стали проводить рубки ухода. Благодаря запрету спасены от истребления кедровые массивы. Лесорубы ушли, но на горных склонах после рубок ухода появились ветровалы и буреломы. Да и просто деревья стареют, превращаются в «баобабы». Мы приходим к выводу, что в условиях гор лучше произвести сплошную рубку деревьев и создать новые лесные культуры. Но в каких насаждениях по возрасту, их состоянию, в каких условиях произрастания проводить рубки – здесь должны сказать свое слово и ученые.
– В лесах Горного Алтая появился уссурийский полиграф. Никчемная козявка, жучка почти не разглядеть за малостью, а какие проблемы он создает лесничим, и не только в нашем регионе! По санитарным правилам этого жучка нельзя сразу трогать на зараженном дереве – пусть размножается, пока пихта вовсе не усохнет. Почему так?
– Очаг уссурийского полиграфа распространился на 50 тыс. гектаров и продолжает увеличиваться. Необходимы санитарные рубки, но по существующим санитарным правилам и инструкциям, которыми должны руководствоваться лесничие, сделать это своевременно невозможно.
Уссурийский полиграф не дает времени на раздумья и зачастую в течение одного вегетационного периода пихта погибает. Нас для того и учили, чтобы мы могли влиять на ситуацию, но инструкции, которыми обложены лесники, не допускают подобных вольностей, и пока деловая древесина не превратится в дровяную, подойти к такому дереву законно нельзя. А кому нужны пихтовые дрова? Или проблемы с прокуратурой? Вот такая «никчемная козявка».
Мы считаем, что необходимо внести поправки в приказ Федерального агентства лесного хозяйства № 523 от 29 декабря 2007 года «Об утверждении методических документов». Согласно «Руководству по проведению санитарно-оздоровительных мероприятий», приложению № 2 к приказу, работники лесного хозяйства по существующей методике должны отбирать деревья в рубку при их состоянии 5–6-й категории. А надо убирать обреченные на усыхание деревья в пихтовых насаждениях, начиная с 3-й категории состояния. Если ждать, сухостой остается на корню, лес захламится, возрастет пожарная опасность и угроза распространения лесных вредителей.
Санитарная рубка требует немалых затрат, необходимо еще реализовать древесину, чтобы компенсировать затраты. Но жители республики не хотят брать пихтовые дрова даже готовые, когда остается только их погрузить и привезти. А при рубке пихт в состоянии 5–6-й категории вся древесина может остаться на месте, если не будет уничтожена.
– Лесной кодекс сделал большую ставку на арендаторов. Оправдывают ли они надежды?
– Лишь частично. Расчет был на то, что они станут помощниками лесному хозяйству, будут помогать восстанавливать леса, тушить лесные пожары. Мы проводили и сейчас проводим большую разъяснительную работу среди арендаторов. Требуем от взявших лесные участки в аренду своевременной платы за них, консультируем, предупреждаем, судимся, в некоторых случаях лишаем через суд права аренды злостных неплательщиков.
В основном арендаторы занимаются рекреационной деятельностью. На втором месте по числу лесных участков – лесозаготовители, на третьем – арендаторы, занимающиеся сельским хозяйством.
– В урожайные в кедровой тайге годы наблюдается ореховая лихорадка – за шишками уходят в лес чуть ли не все жители сел, приезжают многочисленные собиратели и целые десанты из городов, всевозможные скупщики и перекупщики. Но в аренде с целью заготовки кедрового ореха всего один участок на территории Онгудайского лесничества. Никто больше не хочет рисковать?
– Не только рисковать, но и тратить лишние деньги за аренду. Теперь каждый предприниматель знает, что урожай на его арендованном участке может собрать, скупить у местных жителей любой перекупщик. И его, как и сборщиков шишек – любителей взять готовенькое, не выдворишь с арендованного участка. Нет таких прав ни у арендатора, ни у лесной охраны – Лесной кодекс все разрешил. Собирай, где хочешь и сколько хочешь. Вот и вывозят «для собственных нужд» кедровые шишки по Чуйскому тракту, другим дорогам фурами, тысячи мешков, десятки и сотни тонн ореха. Перекупщики знают, что полиция их не остановит – нет и у нее прав!
Необходимы разумные ограничения в сборе кедрового ореха для собственных нужд. И если не на федеральном уровне, то хотя бы на региональном. Чтобы Республика Алтай, осуществляя полномочия в сфере лесных отношений, имела право установить предельные объемы заготовки ореха и других даров леса для собственных нужд.
Под угрозой оказалось и лесное семеноводство. На лесосеменных плантациях, участках, в плюсовых насаждениях кедра хозяйничают далекие от нужд лесного хозяйства люди, целые бригады сборщиков элитных семян. У них одна цель: собрать крупный, более привлекательный орех для продажи. Сколько хочешь! У нас нет прав ограничить доступ посторонних на объекты лесного семеноводства. А разъяснительные беседы с теми, кто жаждет наживы, пришел в тайгу с мешками за шишками, проблему не решат.
…Мы говорили с Евгением Коченковым и о других проблемах лесного хозяйства, на успехах он, по натуре человек скромный, не склонен сосредотачивать внимание. Это, впрочем, профессиональная черта тех, для кого лес – образ жизни. А успехов все же немало. Выполняются государственные контракты и задания по лесовосстановлению, охране лесов. На территории Республики Алтай уже ряд лет нет крупных лесных пожаров. Работают школьные лесничества, растут, набирают силу сеянцы кедра и лиственницы, ели в лесных питомниках, взрослеют лесные культуры, превращаясь в молодой лес, выпускники школьных лесничеств поступают в Бийский лесхоз-техникум, вузы, пополняя после учебы кадры лесных профессий.
Работники леса с честью берегут уникальный элитный, как считают ученые, генофонд кедра в Сибири, леса гор Алтая с природными парками, объектами Всемирного природного наследия ЮНЕСКО – жемчужины юга Западной Сибири.
Валентин ВАРВАНЕЦ
За три десятилетия, от начала освоения кедровников Горного Алтая до полного запрета рубки кедра как породы, принятого в Республике Алтай в 1988 году, площадь вырубок в кедровых насаждениях составила в целом около 30 тыс. гектаров. На лесосеках, вышедших из-под рубки, создавались лесные культуры кедра. Ежегодный объем посадок постепенно возрастал и в 1980-е годы составлял три с половиной тыс. гектаров. За тридцать лет было создано более 60 тыс. гектаров лесных культур кедра.
Все лесокультурные площади в Республике Алтай расположены на горных склонах, где посадка производится под меч Колесова.
В лесном фонде на территории Республики Алтай площадь очагов вредителей и болезней леса составляет 95332,7 гектара. При лесопатологических обследованиях в 2014 году выявлены новые очаги уссурийского полиграфа, непарного шелкопряда и других лесных вредителей на площади 70 тыс. гектаров. В Онгудайском лесничестве аэрозольным агрегатом обработан очаг непарного шелкопряда на площади 923 гектара. Эффективность обработки составила, по определению лесопатологов, 85,7%. Санитарно-оздоровительные мероприятия выполнены на площади
4007,8 гектара, заготовлено 148,4 тыс. кубометров ликвидной древесины.