Совбез РФ: Арктика не должна стать ареной военных игр
На нем обсуждались проблемы экономической, экологической и транспортной безопасности, включая создание транспортной инфраструктуры для развития Северного морского пути. Вопросы касались не только узко региональных рамок, но и комплекса международных проблем, прямо или косвенно влияющих на безопасность арктического региона.
О том, какие международные вопросы сегодня наиболее остро волнуют членов российской делегации, нашему специальному корреспонденту Сергею Сафронову рассказал заместитель Секретаря Совета Безопасности РФ Евгений Лукьянов.
– Евгений Владимирович, решение Минобороны РФ создать к 2015 году две арктические бригады не противоречит ли российской же инициативе о немилитаризации Арктики?
– Следует четко различать защиту собственных национальных интересов, в первую очередь интересов безопасности, и возможные процессы, которые мы характеризуем как милитаризация Арктики.
Государственная граница Российской Федерации, в том числе в Арктической зоне — это юридическая реальность, с которой никто не может спорить. Между тем граница — это не только осуществление пограничного и визового контроля, но и обеспечение государственного суверенитета страны в полном объеме. А какими силами это должно делаться? Естественно, профессионалами, и если за охрану границы отвечает Федеральная пограничная служба Федеральной службы безопасности, то за защиту национальных интересов в оборонной сфере отвечает Минобороны.
Разве нет законных национальных интересов у США или Канады в арктическом регионе? Конечно, есть, и мы с уважением к ним относимся. Кстати, канадцы в 2012 году создали у себя арктический центр подготовки вооруженных сил.
Мы говорим о том, что Арктика не должна стать ареной военных игрищ и ристалищ, военного соперничества, экспансии и конфронтации, попыток решать возникающие вопросы силовым путем или угрозой и силой.
Создание арктических бригад в составе Вооруженных сил России не противоречит задаче немилитаризации Арктики. Кстати, следует иметь в виду, что эти части будут не создаваться, а воссоздаваться. Хотя раньше у нас подразделений с названием "бригада" не было, тем не менее были мотострелковые части, подготовленные для несения боевой службы на Севере. То есть мы воссоздаем армейские подразделения, соответственно экипированные и готовые противостоять внешним угрозам в арктическом регионе на современном этапе.
– Какие проблемы сейчас больше всего волнуют страны Арктического совета?
– Мы живем во взаимозависимом, достаточно хрупком мире. Если вдуматься, то фактически его границы стерлись в 1945 году, когда США разбомбили Хиросиму и Нагасаки. Ведь радиация движется по воле волн и ветра, и никто не знает, в какую сторону этот ветер подует. Поэтому возникающие угрозы и вызовы международной и региональной безопасности могут быть парированы только на международном и региональном уровне, и только сообща, и никак иначе.
Арктика же наиболее уязвима в силу особых климатических условий и хрупкости экосистем. Непродуманное вмешательство человека, которое в других регионах, возможно, было бы решаемой проблемой, здесь может обернуться непоправимой катастрофой.
Вы представляете, сколько территорий окажется под водой в результате таяния арктических льдов и повышения уровня Мирового океана? Речь может идти об угрозе исчезновений целых районов и даже стран. Могут произойти и другие изменения. Надо все просчитывать уже сегодня.
От Арктики зависит благосостояние миллионов наших граждан — и не только экономическое, но и климатическое, и экологическое. И мы в первую очередь должны нести ответственность за этот регион.
Но хватит ли ресурсов, в первую очередь финансовых, у приполярных стран, чтобы действовать в одиночку, это большой вопрос.
Поэтому Россия выступает за международное сотрудничество в освоении Арктики. Взаимозависимый мир диктует необходимость участия всех стран: и Китая, и Индии, и Японии, и других стран в этом процессе. Кстати, Евросоюз недавно обозначил свое желание получить статус наблюдателя в Арктическом совете. Естественно, такое участие должно проходить при сохранении приоритета приарктических стран, которые по всем нормам международного права имеют особые права и несут особую ответственность в Арктике.
В Арктическом совете собраны разные страны, но на заседаниях совета витает дух сотрудничества, люди узнают друг друга очень близко, говорят открыто о своих планах. Это хороший пример международного сотрудничества.
Мы, конечно, пока еще не перешли в цивилизацию мира, мы живем пока в цивилизации войны. Но хочется верить, что человечество создано не для этого. Надежду на это дает изменившийся политический климат, окончание "холодной войны".
– Мы затронули такую важную тему, как развитие Северного морского пути (СМП).
– Это часть государственной границы России. В то же время это самый короткий путь из Европы в Азию, это 40 процентов экономии времени и топлива при доставке грузов. Но современной инфраструктуры полярной навигации в полном объеме пока там нет, она еще только начинает создаваться. Причем создаем мы ее по новым современным нормам и правилам, с учетом тех угроз, которых не было ранее — терроризма, наркотрафика, торговли людьми, незаконного оборота оружия, незаконного движения финансовых средств, торговли человеческими органами, пиратства и многих других.
СМП — проект российский, хотя мы открываем его для международного судоходства. Об этом как раз подробно говорилось на конференции в Салехарде. Но должен заметить, что СМП — только один из проектов, которые могли бы совместно реализовываться в Арктике. Мы говорим также о добыче полезных ископаемых, о шельфовых разработках, об определении запасов полезных ископаемых. Арктика — это мировая кладовая запасов на многие века.
– Oт северных границ позвольте перейти к южным, точнее юго-восточным. Каким вы видите сценарий развития событий на Корейском полуострове? Будет ли еще одна война между Севером и Югом?
– Выскажу свое видение этой проблемы. Война не выгодна никому и в первую очередь самой Северной Корее, и значит ее не будет.
Новый лидер этой страны Ким Чен Ын — молодой политик, которому нет еще 30 лет. Если он хочет править страной еще очень-очень долго, то ему нужно сделать так, чтобы не возникло лишних рисков и угроз. Он не может не понимать ответственность своего положения. Является ли военная конфронтация тем методом, который сможет обеспечить решение этой задачи? По-видимому, нет, хотя во внутриполитическом плане это может принести ему какие-то краткосрочные очки, но не более того.
– Но проблему как таковую это не решает. Есть ли предложение по решению этой проблемы у Совета Безопасности РФ?
– Главная задача, на мой взгляд, в том, чтобы побудить всех не накручивать конфронтацию, не нагнетать эмоции, а постараться методом дипломатии, предпочтительно "тихой" и непубличной, вывести ситуацию на дорогу, ведущую к возобновлению шестисторонних переговоров по Корейскому полуострову. Российские представители на всех уровнях активно работают в этом направлении со всеми участниками шестисторонних переговоров — с КНДР, США, Японией, Республикой Корея и в тесной координации с китайскими партнерами.
– Другой "горячей" точкой на мировой карте является Сирия. О чем свидетельствует новая инициатива Москвы отказаться от поставок оружия как Башару Асаду, так и оппозиции?
– Что касается ситуации в Сирии, то мы последовательно привержены решению главной на данный момент задачи — остановить кровопролитие и начать диалог между властями и оппозицией. В стране уже больше года идет кровавая гражданская война, а в такой войне правых нет, есть только виноватые. И для всех будет лучше, если эта война прекратится, прежде чем одна половина страны истребит другую, а сама страна развалится на части.
Эта неоспоримая логика заложена в основополагающий документ — Женевское коммюнике от 30 июня прошлого года. Оно актуально и почти год спустя. Все ключевые внешние игроки подписались под необходимостью запуска такого диалога, чтобы власти и оппозиция пришли к согласию о составе и функциях переходного управляющего органа. Нужно четко выполнять то, о чем договорились, незыблемый принцип права pacta sunt servada никто не отменял. Если все участники женевской встречи будут руководствоваться этим в практических делах, то искусственные препятствия на пути к переговорам будут преодолены. Они создаются теми, кто делает ставку на войну до победного конца и считает непременным условием смену режима в Сирии. А это абсолютно нереально, и будет только множить человеческие страдания в Сирии и приводить к власти террористов.
Что касается военных поставок из России в Сирию, то это реализация тех контрактов, которые были заключены ранее, на поставку запчастей к тем вооружениям, которые там есть, и на ремонт.
Хочу подчеркнуть, что выполнение международных контрактов России — это вопрос нашей деловой репутации, которой мы дорожим. Если есть контрактное обязательство, то мы его намерены выполнять.
– Москва созывает в мае уже во второй раз международную конференцию по решению проблемы размещении ЕвроПРО. Почему в этом вопросе стороны никак не могут прийти к согласию?
– Прежде всего, то, что вы называете ЕвроПРО – это европейская часть глобальной американской системы ПРО.
А прийти к согласию по этой ключевой проблеме стратегической стабильности не удается потому, что США и НАТО не хотят или не могут понять и учесть законные интересы безопасности России.
Напомню, что Россия неоднократно высказывала озабоченность в связи с односторонними и ничем не ограниченными шагами США и их союзников по развертыванию глобального противоракетного щита и размещению элементов стратегической инфраструктуры в непосредственной близости от российских границ. Об этом шла речь и на международной конференции Минобороны России в мае прошлого года, о которой вы упоминали. Мы особо отмечали дестабилизирующий характер наращивания в Европе противоракетного потенциала, который способен в перспективе негативно влиять на эффективность российских сил стратегического ядерного сдерживания. Эта позиция полностью сохраняется и сейчас, в связи с тиражированием данного подхода США в других регионах мира, в частности, в АТР, где теперь планируется дополнительно развернуть 14 стратегических ракет-перехватчиков наземного базирования.
Мы по-прежнему считаем необходимым выработать юридически обязывающие гарантии ненаправленности противоракетных средств США против России и согласовать военно-технические критерии, подтверждающие соответствие этих средств заявленной цели противодействия ограниченным ракетным угрозам, которые могли бы возникнуть за пределами Евро-Атлантического региона.